блеском в глазах полный мужчина рассказывал:
– Нужно ценить момент. Никто ведь не знает, что выкинет судьба в следующую минуту. Вот расскажу я вам одну историю. Если вы не против, разумеется.
– Не против, – ответил собеседник, заняв более удобное положение. Он будто принимал условия договора, что вместе с вином будут литься истории этого чудаковатого путника.
– Так вот, ценность момента я узнал, когда и вовсе не задумывался о таких вещах. Где взять денег на краюху хлеба – этот насущный вопрос волновал меня куда сильнее. Я человек военный, привык обходиться малым. Ветхая кровать? Всяко мягче стылой земли будет. Разбито окно? Законопатим. Да вот пустой желудок законопатить невозможно. В пятницу, а было это, как сейчас помню, осьмого числа, пошёл я в канцелярию выбивать полагающийся военный пенсион. А там: канители, задержки, документы какие-то затерялись. А мне зачем это знать? Вынь да положь – и дело с концом. И без того выплаты не шибко большие. Вот не люблю, когда юлят. Стукнул, конечно, по столу, дал волю голосу. В общем, крыса эта канцелярская пообещала исправить всё к следующей пятнице. А это ж ещё семь дней ждать. Печалюшка. Вышел в прескверном, смею доложить, настроении. Подвернулся кабак, а в кармане пара монет пузо трёт. Ай, думаю, была-не была – зайду, опрокину пару боевых. – Широкое лицо наклонилось к собеседнику. – Я не скучно рассказываю?
– Нет-нет. Весьма даже занятно. Я прикурю, если вас это не смутит? – спросил собеседник, вынув на свет фарфоровую с янтарным мундштуком трубку.
– Куда там. Сам любитель покоптить. Недавно отличный табачок достал…
– Так что там с кабаком? – Мужчина вернул табакерку в карман сюртука.
– Ага. Так вот, наклевался я там знатно. Выпил-то немного, но на пустой желудок вино трактирное бьёт, как шуваловский единорог. Вышел на свежий воздух, и, цепляясь за каждое деревце, пошёл вдоль мостовой. Шёл, пока не увидел роскошное поместье: подстриженные кусты, шумные деревья, ухоженный во всех смыслах дом. Часовых, на удивление, не оказалось, вот я и подумал шальною мыслью через забор-то сигануть и в саду поспать. Влез меж кустов, чтоб не видно было. Трава мягкая, изумрудная, птички щебечут – прелесть. Всё ж не кабацкая лавка или, что хуже, заплёванная подворотня. Проснулся я ближе к вечеру от грохота этих, как его, фойерверков. Встал, отряхнулся и побрёл по садовой дорожке. Вокруг всё светится огнями, манит запахами. И так хорошо на душе было. И так мне захотелось прикоснуться к такой жизни. А что терять? Пруссаков не пугался, а здесь и подавно. Свои как никак – не убьют же. И полетел я на свет, как мошкара захудалая. И тут на дороге, – рассказчик сделал многозначительную паузу, усмехнувшись в усы, – вот он, момент-то! На дороге я нашёл маску. Да-да, обычную праздничную маску, которая закрывает верхнюю половину лица. Каким провидением она там оказалась – поди уразумей. Видимо, потерял кто-то. Оказывается, в поместье устроили маскарад. Наряд мой, признаю, так себе, хоть и лучший мундир одел. Да, потёрт на локтях, но с наградами выглядит весьма убедительно. Одев маску, продолжил путь, чтобы под общее веселье утащить свиную рульку или куриную ножку. А в животе, чтоб понимали, трещало так, словно вот-вот разорвётся пушечное ядро.
– Признаю, это начинает казаться забавным, – струйка клубящегося дыма, выпущенная тонкими губами, взметнулась к расписному потолку.
– То-то же! Дальше больше. Всё светло, как днём, куча гостей, лакеи бегают, как охотничьи псы. Вдруг, в толпе загудели, зашумели голоса. Сама императрица изволила дом посетить! Я и обомлел. Начал озираться по сторонам, так хотелось взглянуть на матушку, да людно было, не пробиться. А толпа вокруг красками слепит: диковинные наряды, маски, перья, украшения… Кто-то в гусаров решил переодеться. Тоже мне вояки: я таких соплёй перешибал. Кто-то даже нищими притворялся, смешно выпрашивая не милостыню, а поцелуи. Ну, и я под стать – солдат-бедняк: с медалями на потёртом мундире.
– И никто не догадался? – На орлином лице возникла лёгкая улыбка.
– Куда там – за своего приняли. – Широкое лицо расплылось в улыбке. – С одним перекинулся фразой, со вторым. Я, как вы поняли, шибко до разговоров охочий. Рассказать многое могу, всякого в жизни повидал. И так ходил я меж гостей, пока меня кто-то не схватил за руку и не потащил в глубину сада. А сад, доложу я вам, роскошный: кованые фонари, праздничные гирлянды, цветами пахнет, парфумами. Все веселятся, смеются, куражатся. Ох и зрелище! Вы были на маскарадах?
– Приходилось.
– Так вот, уверен, любой из них по сравнению с этим, что тюлька на фоне осетра.
– А кто ж схватил-то?
– Дама в пышном кремовом платье и маске с позолотой. И так уверено потащила, словно я с ней десяток лет знакомство вожу. Что-то говорила, шептала. А я-то что – сам щебетать могу, как лесной соловей. Баб что ль бояться? Фрица не убоялся, а здесь в штаны наложить – это не про меня. К дамам дорожку завсегда найду, да и выправка солдатская осталась. Значит, приосанился, плечи расправил, приобнял одной рукой. А приобнять было что – фигура пышная. Как я люблю. Вот так и ворковали мы под шампанское да под винные ягоды, фланировали под раскидистыми деревьями. Пару раз пошлые шуточки отвесил. Забавы ради. Её забавляло, а всё ж думал, язык свой без костей поменьше распускать. Дама видная, по речи слышно. Как бы не опростоволоситься.
– И что же дальше? – Мужчина в кресле снова пригубил вино.
– А что дальше? Мужик-то я ничего. Это… – Усач в кафтане оглянулся по сторонам: не подслушивает ли кто. В глазах его угадывалось некое торжество и самодовольство. – Между нами только… В общем того, повертел я её, как курочку на вертеле: в темноте, среди шёпотов да вздохов страстных.
– Ох и жук, однако.
– Ага, жук… Позже, как узнал, кто это – струхнул не на шутку.
– Неужто сама императрица нового фаворита нашла?
– Помилуйте. Нет, конечно, иначе протирал бы я сейчас задом лавки шлиссельбургских камер. Но особа из знати оказалась. Муж её по важному заданию надолго отъехал, вот и скучно ей стало. Затеяла, значит, маскараду эту.
– А звать как?
– Эээ, мил человек, так я и поведал. Да только несколько камешков занятных от неё за молчание перепало. Я что: солдат, тайну хранить умею. Это ж, куча моих пенсионных жалований разом выходит. Такой вот момент – ценный. Во всех смыслах. Разбогател слегка. Теперь думаю, каким товаром для лавки торговой обзавестись. А что?
